Поцелуй Первым - Ольга Манилова

Во дворе пристраиваю мальчика прямо на асфальте. Успокаиваю наспех, заглянув в испуганные карие глаза.

Дым уже из окна второй комнаты валит. И там, и там по больному осталось, и оба они — лежачие.

— Сейчас пожарные должны приехать! — испуганно кричит медсестра мне. Потому что мы с ней лежачих не донесем.

Разрываюсь мыслями, что же делать. Все-таки поднимаюсь еще раз, хочу хоть что-то предпринять. Может шланг с открытой водой из ванной в коридоре бросить?

К двери жар дыма еще не пробрался, но во внутреннем холле едва что-то просматривается. Стараюсь не дышать вовсе, а из комнат слышны крики. Господи! В ванной вытягиваю шланг из душевой, до выхода не хватает длины, но бросаю его все равно на пол, чтобы вода текла.

Как же мне вытащить двоих лежащих?

Кулаков! Может он уже подъехал?

Несусь из двора на улицу, как никогда в жизни не бежала.

А он как раз паркуется.

— Вася!

Он, скорее всего, реагирует на мой вид, чем на крик. Вылетает из машины, даже дверцу не закрывая.

Так быстро передо мной оказывается, что я не за руки его хватаю, а за плечи. Как будто мне от его скорости удержаться надо.

— Что! Что, Алиса! Что!

Лицо мое грабастает, а потом острым взглядом по телу проходится.

— Помоги! — А он плечи мои до боли сжимает и даже потряхивает. — Пожар! Там пожар!

Бежим во двор, дыма в два раза больше навалило. Кулак замечает двух больных, и что мальчик на тротуаре лежит.

— Иди за мной! — кричу ему, но он меня практически в сторону отбрасывает.

— Куда собралась! — орет на весь двор. — Куда подниматься, говори!

— Сюда! Там дверь налево, она открытая. Там двое осталось. Идем за мной!

Кулак меня снова отодвигает, и за волосы ручищами цепляет.

— Ты здесь стой. Здесь, я сказал! Ни шагу!

Но я забегаю за ним, с небольшим интервалом. Нет, дыма даже на подходе слишком много. Это уже опасно!

— Вася, нет! Вернись! Возвращайся!

Ничего не видно и непонятно возвращается ли он.

Голова на шее не держится, вокруг горячий дым, а внутри меня лед затягивает все паутиной. Мохнатые лапы страха расползаются по всей окружности груди.

Я кричу и кричу его имя.

Срываю голос.

Если не увижу на лестнице через сорок секунд, сама побегу. Все равно! Зачем, зачем я позвала его!

Считаю секунды, вглядываясь в дым слезящимися глазами. Дышу в ладонь. Позади шум, вбегают пожарные. Я к стенке прижимаюсь, они кричат мне что-то.

Поворачиваюсь еще на один крик, а это Вася с женщиной на руках спускается.

На колени чуть не падаю, когда доходит до мозга, что реально его вижу. Выбегаю вслед за его необъятной спиной.

Вместе с пожарными во дворе люди собираются. Одеяла и подушки нашим подопечным принесли. Медсестра позвонила волонтеру Михаилу, это он паллиативными больными занимается. Тот скоро будет.

Вася зло орет на меня прямо при всех. Смотрю на него, и страшно мне становится. От того, что сила чувств к нему столь неистовая, меня дара речи лишает. Словно каждый отстук сердца — шаг на минном поле. Взрывы под ногами делают меня только больше, вбираю их огненную волну в себя.

Я, видимо, трясусь, и он заметным усилием останавливает себя, неправильно интерпретируя реакцию. Да мне плевать, что он тут раскричался. Знаю, что волновался за меня.

Кулак к машине меня ведет, я в прострации ногами перебираю. На заднее сиденье меня усаживает и одеяло зачем-то достает и укутывает. Потом осознаю: у меня озноб такой силы, что я трясущееся тело как норму воспринимаю.

Он себе на голову воду хлещет и отряхивается. А мне салфеткой до смешного аккуратно лицо оттирает. Забираю у него бумажку потом, чтобы его тоже избавить от сажи. Он молча терпит мое елозанье у себя на коже.

— Врачей зовем? — Кулак меня за плечо прихватывает. Жар его пятерни мне будто силы придает. — Алиса, ты чего не успокаиваешься?

— Нет-нет, — протестую я и даже внятно выходит. — Каких врачей, я же в норме. А ты? Ты не сильно надышался?

Он прищуривается, но потом сбрасывает гримасу. Задвигает меня вглубь сиденья и сам следом ныряет.

— Нормально все. Ты мне тут лучше перестань дрожать.

Я киваю. К сумке тянусь, что он предусмотрительно прихватил. По экрану пальцами вожу, а они не слушаются.

— Что такое? — ерепенится он и мою ладонь поддерживает будто помогает той не трястить. — Всех же вынесли, Алиса. Пиздец у тебя работка, я тебе скажу.

Через минуту из себя выходит, ноздри раздувая и за колено основательно меня прихватывая.

— Ну отвечай мне, чего испугалась так?

Ничего сказать не могу, потому что и впрямь сильный страх пережила за него. Образы давкой голову распирают. Как стояла там, и всматривалась, вернется ли Кулак.

— Реально страшно стало, — выдавливаю обходными путями какими-то. Язык плохо слушается.

Блин, мне успокоительное нужно, но если скажу — то он такое здесь устроит...

По второму кругу трястись сильнее начинаю. Чертыхаясь и матерясь, Кулак судорожно руку мне за спину просовывает и в лицо лезет.

— Все же закончилось. Мы тут, в машине, — и дышит мне в щеку, а потом губами коротко туда прижимается. — Не хочу, чтобы ты такой фигней занималась. Пожар еще.

— А кто же… кто же заниматься тогда будет? — заикаюсь я.

— Ну все, все. Потом поговорим. Тебя знобит еще?

Едва не открываю рот, чтобы сказать как спина болит.

Как в тумане ощущаю, как Кулак губами мой рот вспышкой цепляет, но отпускает сразу. И я все забываю. Все-все забываю.

Глава 38 АЛИСА

Он меня в себя сжимает, приобнимая за плечо. Раз за разом губы коротко ласкает, на вкус пробует. Я цепляюсь за темную футболку. Как утопающая.

— Алиса, — хрипит он, — иди ко мне. Господи, иди ко мне.

Языком мой рот судорожно берет, и лижемся агрессивно. Если и отрывается он, то нежно губами по моим проходится, растягивая ласку. Я и не знала, что Кулак так умеет.

За волосы друг друга цепляемся, и меня будто водопадом вниз утягивает, в гущу кипящей воды. Не могу без него, как вытерпела вообще. Он во мне должен быть. Только во мне.

Залажу на ноги ему, а он нас уже повернуть